Суд и приговор

Во времена Иисуса в Иудее сложилась запутанная, отмеченная множеством драматических событий, политическая ситуация. Ироду Великому (37–4 г. до н. э) на протяжении почти всего своего правления приходилось усмирять восстания и бунты. «Разбойники», с которыми он боролся, на самом деле были фанатичными патриотами; в борьбе против римского правления они не брезговали никакими средствами. Иосиф Флавий рассказывает о вожде бунтовщиков по имени Иуда из Галилеи, чья «воровская шайка» в действительности представляла собой группу глубоко религиозных людей, стремящихся всего лишь защитить веру отцов от влияния иностранцев («Иудейская война» 18; 11 и 6). Среди восставших оказались представители фарисеев, саддукеев, рехабитов и ессеев. Последние обладали значительным преимуществом: они представляли собой организованный орден, элиту которого составляли назареи (или назаряне). В то время как саддукеи и фарисеи вступили в компромисс с преемниками Ирода, а с годами даже начали занимать значительные посты, рехабиты упорно отвергали изменения, навязываемые Римом, и упорно продолжали жить в шатрах за городскими стенами, по примеру праотцев.
Как мы уже говорили, после отстранения от власти сына Ирода Архелая ессеи и назареи, возможно, вернулись из Александрии, где они скрывались от гонений. Во всяком случае, возрождение жизни в монастыре Кумран совпало именно с этими событиями.
Примерно в это же время, в период правления Ирода Антипы, началась отчаянная партизанская война против римского владычества. Велась она тайно, с большой осторожностью, а организаторами действий выступали именно ессеи. В то время как фарисеи и саддукеи смирились с засильем римлян и вступили в контакт с властью, интегрировавшись в навязанную систему, ессеи и назареи пытались отстаивать свои верования и убеждения. После смерти Ирода Великого страна безостановочно переползала из одного кризиса в другой. В подобных условиях многие надеялись на приход Мессии, которому предстояло возродить империю Давида и Соломона и освободить землю от ненавистного иностранного владычества.
Если судить по Евангелиям Мф., Марка и Луки, то период общественной активности Иисуса продолжался примерно год или два. Лишь последнее из Евангелий — от Иоанна — упоминает три Пасхи, во время которых Иисус находился в Иерусалиме. Таким образом, можно сделать вывод, что его пребывание в городе продолжалось два-три года. В этот период Иисусу нередко приходилось пересекать границы палестинских провинций, регулярно исчезая из поля зрения местных властей. Поэтому совершенно непонятно, зачем он, в конце концов, все-таки вернулся в Иерусалим и сдался своим преследователям. О причинах этого поступка мы можем лишь рассуждать.
Когда Назарянин явился в Иерусалим, его встретили как триумфатора, и приветствовали, как короля, способного установить на земле царство Божие.
По христианской традиции, царство Божие — это состояние искупления, спасения, которого человек может достичь исключительно на духовном уровне, уповая на помощь и милосердие Господа. Однако жители Иерусалима явно ожидали чего-то более светского по своей природе. Еврейский культ Мессии тщился построить царство Божие в форме нового, освобожденного от скверны, могущественного государства Израиль. От Иисуса ждали, что он возглавит это государство так же, как когда-то Давид, и освободит землю от римского владычества. Ответ Иисуса на подобные ожидания можно найти в Евангелии от Луки: «И не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21).
Въезд Иисуса в Иерусалим явился актом беспрецедентной провокации. Вплоть до этого момента оппозиция представляла собой исключительно подпольное движение, и те, кто в нем участвовал, не показывались открыто в местах римской юрисдикции. Примерно за неделю до великого праздника Пасхи Иисус решил покинуть свое убежище в горах Ефраим и вместе с последователями предпринял поход протяженностью в сорок километров через Иерихон в Иерусалим (Ин. 11:54).
Евангелие от Марка следующим образом рассказывает об этом драматическом решений: «Когда были они на пути, восходя в Иерусалим, Иисус шел вереди их, а они ужасались и, следуя за Ним, были в страхе. Подозвав двенадцать, Он опять начал им говорить о том, что будет с Ним. Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын человеческий предан будет первосвященникам и книжникам; и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам; И поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его; и в третий день воскреснет» (Мк. 10:32–34).
Путники пришли в Иерусалим за пять дней до великого праздника. Народ восторженно встретил Иисуса, появившегося у городских ворот. Хотя, в знак скромности, уничижения и мирных намерений, Учитель ехал на осле, это обстоятельство впоследствии обернулось трагическим непониманием. «И когда вошел Он в Иерусалим; весь город пришел в движение, и говорили: кто это?» (Мф. 21:10).
Высказывания Иисуса, часто в сильных выражениях, а особенно реальные, физические действия во время изгнания торгующих из храма вряд ли можно трактовать аллегорически. Воззвание Христа к людям вполне можно понять как призыв к атаке: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч» (Мф. 10:34). Или: «Огонь пришел Я низвесть на землю: и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» (Лк. 12:49).
Едва появившись в Иерусалиме, Иисус выступил против властей с такой энергией, на какую до него еще никто не отваживался. В храме он открыто обрушился на защитников закона. Обвинения (Мф. 23) он выдвигал в самых резких выражениях, причем делал это на глазах поддерживавших его богомольцев. По свидетельству Евангелия, Спаситель зашел настолько далеко, что открыто осудил торговцев и ростовщиков и выгнал их из храма. Разумеется, подобное нападение на власть и авторитет служителей храма не могло остаться без последствий. Существовала реальная опасность массовых выступлений. «Услышали это книжники и первосвященники, и искали, как бы погубить Его; ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его» (Мк. 11:18). Учитывая, что в праздничные дни могли произойти народные волнения и даже восстание, Пилат вместе со своим войском, состоящим из пятисот легионеров, явился из Кесарии, чтобы в случае необходимости без промедления вмешаться в ход событий. Эти действия были лишь слегка затронуты в Евангелиях. Из повествования св. Марка мы узнаем, что Варавва был взят в плен «с своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство» (Мк. 15:7). В этом же Евангелии мы читаем, что «И искали первосвященники и книжники, как бы взять Его хитростию, и убить; Но говорили: только не в праздник, чтобы не произошло возмущения в народе» (Мк. 14:1–2). Если требовалось уничтожить Иисуса, то сделать это надо было быстро и осторожно. Фарисеи первыми спровоцировали проповедника на открытые публичные высказывания. Они спросили, законно ли платить налоги римскому императору. Если бы Иисус ответил отрицательно, то немедленно был бы обвинен в измене. Однако он гениально выкрутился из сложной ситуации (Мк. 12:14–17). После этого саддукеи попытались осмеять доктрину реинкарнации. Однако и в этом случае мудрые ответы Спасителя нейтрализовали атаку (Мк. 12:19–27).
Точная датировка Страстей Господних до сих пор представляет собой значительную проблему. Евангелия не называют ни месяц, ни год распятия. Высказываются различные мнения — от 30 до 33 г. н. э. Хотя все Евангелия соглашаются с тем, что Иисус претерпел казнь в пятницу, они расходятся во мнениях относительно конкретного числа. По сведениям синоптических Евангелий (от Матфея, Марка и Луки), в четверг вечером Иисус вместе с учениками вкушал праздничную пасхальную трапезу. По еврейскому календарю четверг приходился на 14-е Нисана, тот самый день, когда положено было есть мясо пасхального агнца. На следующий день, в пятницу, 15-го Нисана, настал первый священный день иудейского праздника Песах. Сейчас невозможно понять, каким образом той священной ночью Иисуса могли арестовать и допрашивать перед всем синедрионом (который состоял из семидесяти одного гражданина Иудеи). Такое нарушение священного закона Иудеи его же защитниками представляется просто невозможным.
Альтернативное решение может быть найдено в гностическом Евангелии от Иоанна. Согласно ему, Тайная Вечеря не представляла собой собственно пасхальной трапезы, а Иисус был распят 14-го Нисана. В этом случае на столе не было предписанной мацы и ритуальных мясных блюд, поскольку даже в наши дни их можно найти лишь накануне Пасхи, в так называемый день приготовлений. Эта версия Иоанна представляется достаточно логичной, однако приводит к выводу о том, что Иисус не считал себя обязанным исполнять обычаи, предписанные законом Иудеи.
Сам выбор места проведения Тайной Вечери свидетельствовал о влиянии ессеев: «Он сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдет он» (Лк. 22:10). Но в то время воду в Иерусалиме носили исключительно женщины. А это означает, что в доме, о котором говорит Спаситель, традиции соблюдались не слишком строго. Да и сама трапеза происходила вовсе не в соответствии в предписанными ритуалами, а в манере, свойственной ессеям. Из описания явствует, что за столом не ели жертвенного барашка; участники трапезы вкушали хлеб, подобно строгим вегетарианцам — ессеям. В апокрифическом евангелии эбонитов, отвечая на вопрос учеников, где им следует готовить пасхальное кушанье, Иисус говорит: «В эту Пасху Я не хочу есть с вами мясо!» (Епифаний 30, 20:4) Здесь мы сталкиваемся с проблемой, которая вызывает у толкователей огромные затруднения и до сих пор не получила убедительного разрешения: как установить время Тайной Вечери? Однако, если учесть, что у ессеев был собственный календарь, по которому они отмечали праздники, то задача сразу оказывается вполне посильной (см.). Поскольку солнечный календарь позволил разделить год на 364 дня и 52 недели, то, в отличие от официальной версии летоисчисления, лишних дней не оставалось. Новый год праздновали весной, в среду. Соответственно, Пасха у ессеев всегда приходилась на среду, 14-го Нисана, и, следовательно, праздновалась за два дня до иудейской Пасхи. Следовательно, Иоанн справедливо называет 14-е Нисана днем распятия Христа: он соотносится с официальным календарем, согласно которому день распятия непосредственно предшествовал иудейской Пасхе. В целом события Страстей Господних занимают три дня и могут быть распределены вполне логично: во вторник вечером — Тайная Вечеря, арест в Гефсиманском саду, предварительный допрос у Анны, отречение Петра. В среду утром — начало судилища перед синедрионом на основе религиозного закона, опрос свидетелей первосвященником Каиафой. На ночь Иисуса заточают в тюрьму Каиафы, где он подвергается надругательствам. В четверг утром синедрион договаривается и объявляет свое решение; Иисуса отводят на допрос к Пилату, а затем его допрашивает Ирод Антипа. Ночь узник проводит в тюрьме римского гарнизона. В пятницу продолжается политический суд в присутствии Пилата; затем происходит бичевание, венчание терновым венцом, осуждение, а примерно в шесть часов — распятие.
После застолья, во время ареста Иисуса стражниками храма, происходит нечто странное: «Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященническаго раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх. Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Ин. 18:10–11). Неизбежно возникает вопрос: каким образом у Петра оказался меч?
Синедрион выступал высшей инстанцией религиозного закона всех жителей Иудеи. До прихода римлян этот институт обладал также и политической властью. В состав Синедриона входили первосвященники, старейшины и книжники — всего семьдесят один участник. Возглавлял суд официальный первосвященник, Иосиф Каиафа. Среди старейшин ассамблеи на суде присутствовал Иосиф из Аримафеи, богатый и влиятельный землевладелец, который, как свидетельствует Лука, голосовал против решения убить Назарянина (Лк. 23:50–51). После детального перекрестного опроса свидетелей первосвященник Каиафа завершил расследование, задав решающий вопрос: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?» (Мф. 26:63). Иисус ответил: «Ты сказал». Каиафа воспринял ответ как подтверждение. Тот, кто претендовал на Божественные почести, по иудейскому закону был богохульником и подлежал казни. Закон гласил, что осужденного должно забить камнями, а труп повесить на дерево. Казнь Иисуса происходила иначе потому, что незадолго до этого синедрион получил из Рима приказ не предавать никого смерти без согласия римского прокуратора и не принимать решение о казни нигде, кроме как в храме. Все суды должны были проходить исключительно в дневное время (между рассветом и закатом). Если же члены синедриона собирались ночью, то процедура считалась незаконной от начала и до конца. Евангелие от Луки указывает на то обстоятельство, что суд происходил именно днем (Лк. 22:66). И лишь на следующее утро, в четверг, суд собрался снова, чтобы объявить приговор: «Когда же настало утро; все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти. И, связавши Его, отвели, и предали Его Понтию Пилату, правителю» (Мф. 27:1–2).
Пилат с самого начала выступал против осуждения (Ин. 18:31). Он говорил, что не видит вины Иисуса, пытался уйти от решения вопроса и наконец, демонстративно умыл руки (Мф. 27:24). Попытка прокуратора передать сложное дело местному иудейскому правителю, Ироду Антипе, который как раз в это время оказался в Иерусалиме, не увенчалась успехом: Иисус не сказал тому ни слова и был послан обратно к прокуратору, который предоставил решать судьбу арестованного толпе (уже разожженной к этому времени Каиафой). Толпа потребовала предать Назарянина смертной казни.
Некоторые из противоречий, встречающихся в описаниях загадочных евангельских событий, могут быть разрешены чрезвычайно просто, если согласиться с утверждением, что Иисус принадлежал к «Новому Завету» ессеев и являлся «блюстителем обычаев» (см.). В таком случае становится ясно, почему он подвергся преследованиям ортодоксальных евреев и одновременно был судим политическим судом. Какими бы скудными ни оказались имеющиеся в нашем распоряжении источники, все изложенные здесь события, связанные с исторической фигурой Христа, могут получить убедительное объяснение.
Гораздо более сложными оказываются проблемы, связанные с воскресением и вознесением Христа. Доступные источники не объясняют, почему Иисуса объявили мертвым уже через несколько часов после распятия, хотя, в отличие от остальных распятых, ему не перебили ноги (этот ужасный метод применялся для сокращения мучений, которые в ином случае могли продолжаться до пяти дней). Потому-то Пилат так удивился, когда у него попросили тело: «Пилат удивился, что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его: давно ли умер?» (Мк. 15:44).
Самого процесса воскресения из мертвых никто не видел — во всяком случае, ни один человек не рассказал и не написал об этом. Так что все сообщения об этом знаменательном событии являются исключительно продуктом веры. Сам разговор о воскресении возник ретроспективно и оказался лишь интерпретацией произошедшего.65Вопрос можно поставить так: или мы верим в воскресение Христа, или нет. По прошествии двух тысячелетий события невозможно осветить с точки зрения историка, если… если бы не поистине удивительное свидетельство, которое позволило детально изучить события распятия, используя при этом новейшие методы, разработанные наукой. Это свидетельство — полотняный саван из могилы Иисуса.
«И как уже настал вечер, (потому что была пятница, то есть, день пред субботою,) Пришел Иосиф из Аримафеи, знаменитый член совета, который и сам ожидал царствия Божия, осмелился войти к Пилату, и просил тела Иисусова. Пилат удивился, что Он уже умер, и, призвав сотника, спросил его: давно ли умер? И, узнав от сотника, отдал тело Иосифу. Он, купив плащаницу, и сняв Его, обвил плащаницею, и положил Его во гробе, который был высечен в скале, и привалил камень к двери гроба. Мария же Магдалина и Мария Иосиева смотрели, где Его полагали» (Мк. 15:42–47).
Другие Евангелия представляют дополнительную информацию о развитии событий. Матфей и Лука отмечают, что Иосиф был богат, Матфей и Иоанн сообщают, что человек этот был учеником Иисуса (Лука также говорит, что он ожидал наступления Царства Божия), а Иоанн добавляет, что ученичество Иосифа оставалось для окружающих тайной. Лука замечает, что Иосиф не согласился с другими членами синедриона и с действиями иудеев. Матфей, Лука и Иоанн подтверждают его просьбу к Пилату. Иоан и Матфей сообщают о получении тела Христа. Матфей и Лука говорят о льняной плащанице, в которую завернули тело Христа. От Матфея мы узнаем о том, что плащаница была чистой, а от Иоанна — о том, что существовали еще и другие полотняные покровы. И Лука, и Иоанн указывают на тот факт, что гробница была новой и пустовала. Матфей же добавляет, что склеп принадлежал Иосифу. Лука сообщает, что гробница была высечена в скале, а Матфей рассказывает, как Иосиф привалил ко входу большой камень.
Упоминаемый саван действительно сохранился до наших дней в г. Турине (Италия) и представляет собой оригинальный документ, запечатлевший для потомков один из самых волнующих моментов мировой истории, причем с поистине фотографической точностью.
Знаменитая Туринская плащаница имеет 4,36 м в длину и 1,1 м в ширину. На ней с удивительной четкостью отпечаталось тело мужчины. На одной половине савана отпечаталась спина, а на второй половина являет лицевую часть тела недавно распятого человека. На отпечатке нетрудно распознать голову, лицо, грудную клетку, руки и кисти рук, ноги и ступни жертвы. Цвет отпечатка, по большей части, ярко-коричневый, хотя местами переходит в серый. Можно также различить следы крови, которые выглядят бледно-красными.
При первом знакомстве взгляд сразу натыкается на две темные вертикальные полосы, тянущиеся к двум обширным пятнам в форме ромбов. Это прожженные места, которые впоследствии были зашиты более светлыми нитками. Их своеобразная форма объясняется тем фактом, что плащаница была сложена в сорок восемь слоев и помещена в серебряный саркофаг. В 1532 г. святыня едва не сгорела во время пожара в часовне замка Шамбери, во Франции. Когда от страшного жара серебряный контейнер начал с одной стороны плавиться, серебро оставило на ткани геометрические следы, которые пронизали сложенную ткань (см. иллюстрацию). Если отпечаток на саване действительно принадлежит самому Иисусу и если факт удастся неопровержимо доказать, то это не только окажется величайшей научной сенсацией огромного значения, но также послужит единственно приемлемым научным основанием для решения того вопроса, который и по сей день занимает множество умов: действительно ли Иисус восстал из мертвых?