СОВЕСТЬ (калька лат. conscientia = “совесть, сознание”), “мотор совершенствования”; приобщенность (со-) к Истине (весть); действенно-побудительная (зачастую — эмоциональная) способность оценивать свои деяния с точки зрения внутренне выработанного/усвоенного морального кодекса; // при этом важно помнить, что С. человека, как и всё прочее, сооветствyет ypовню pазвития его сознания, откуда следует, что требования, предъявляемые индивидом к качеству своих деяний и даже помыслов (что и составляет основу С. по сути) возрастают с ростом уровня сознания. (Сравн. СОЗНАНИЕ, ЧЕСТЬ.)

“Итак, совесть — это тот самый закон, который в каждом из нас есть, а у зомби совести нет. У него нет нравственного критерия, нравственного мерила, и, конечно, одним из мерил совести остается трезвое восприятие своих поступков и осуждение себя за отклонение от них. <...> Совесть в каждом человеке пробуждается перед смертью <...> и вся жизнь разматывается как на киноленте, причем человек ощущает себя еще и стоящим вне этого, то есть наблюдающим и одновременно в этом участвующим, и всё это с позиций других начинает осуждать в себе.” (ПГл-91)

“Шопенгауэр приводит слова какого-то бойкого англичанина: «У меня нет средств содержать совесть». И еще: «Меня не грызет совесть, я ей не по зубам».” (Ероф)

“Твоя совесть — мера честности твоей самости.

Прислушивайся к ней внимательней.” (БахР)

“<...> доктор <биологических наук, психиатр Виктор Георгиевич> Колпаков <из Сибирского отделение Академии наук> пришел к убеждению, что совесть имеет биологическую природу, а значит, воспитанию вообще не поддается. Такой взгляд противоречит идее о социальной природе совести, которую отстаивал мэтр отечественной генетики академик Дубинин.

— Но если бы воспитание было совсем уж бессмысленным, — пытаюсь с позиции «здравого смысла» возразить Виктору Георгиевичу, — от него бы давно отказались. Однако все мы чего-то упорно добиваемся от детей, и некоторые даже гордятся достигнутыми результатами.

— Воспитание имеет некоторый смысл, — слегка уступает доктор Колпаков. — Скажем, можно научить ребенка, какие конкретно проступки считать бессовестными. В такое воспитание мы закладываем моральный опыт своей эпохи, своего общества, своей референтной группы. Но совесть — в точном понятии слова — никому воспитать еще не удавалось. Совесть не подвержена эволюции и инфляции. А моральные нормы меняются. Не говоря уже о средних веках, когда убить человека на дуэли, обмануть женщину не считалось предосудительным, даже недавний общественный излом, который мы пережили, изменил многое в наших моральных представлениях. Скажем, в советском обществе спекуляция единодушно осуждалась — сегодня, в синонимическом обличье предпринимательства она стала соответствовать поведенческой норме.

По мнению Колпакова, доказать биологическую основу совести можно в принципе, даже выделив в коре головного мозга участок, «управляющий совестью». Подобным образом в 70-х годах видный отечественный психиатр-нейрофизиолог Лурия нашел связь между пораженными участками мозга и выпадением из речи больных определенных глаголов, существительных, прилагательных. Речь тоже всегда считалась проявлением социальным, однако у нее имеется биологический эквивалент.

— Уповать на то, что воспитание может все, — полная утопия, — считает Виктор Георгиевич. — Лично я убежден, что воспитывать детей в школьном возрасте уже бесполезно. Может быть, в определенные периоды раннего развития (первые дни жизни?) какое-то воздействие (фармакологическое, но пока неясно, какое именно) и способно вызвать стойкий воспитательный эффект. Но к нему наука даже еще и не подступалась. А воспитание личным примером — совершенно бессмысленно!

Вот доказательство. Один из мифов воспитания: отец воспитывает в сыне мужское начало. На самом деле обследованные с помощью личностных тестов семьи рисуют обратную картину: где отцы женственные — сыновья мужественные, и наоборот. Так называемый здравый смысл в педагогике ровно ничего не значит. Воспитание в будущем должно иметь значение, но вот что это такое, пока абсолютно непонятно.” (КашС)